я не одинок. у меня раздвоение личности... так что нас трое... нас уже четверо
– Они там ничего не делают. – Цири слегка зарумянилась. – Беседуют, вот и все.
– А ты… – Лютик присел на траву под яблоней и оперся спиной о ствол, предварительно убедившись, что там нет ни муравьев, ни гусениц. – Тебе до смерти хочется знать, о чем беседуют, да?
– Да… Нет! А впрочем… Впрочем, я все равно ничего не слышу. Слишком далеко.
– Если хочешь, – засмеялся бард, – я тебе скажу.
– А ты-то откуда можешь знать?
– Ха-ха! Я, милая Цири, поэт. Поэты о таких вещах знают все. Поверь, поэты о таком знают больше, чем сами собеседники. Если их можно так назвать.
– Как же!
– Слово даю! Слово поэта.
– Да? Ну тогда… Тогда скажи, о чем они разговаривают? Объясни, что все это значит!
– Взгляни еще раз в пролом и посмотри, что они делают.
– Хм-м-м… – Цири закусила верхнюю губу, потом наклонилась к отверстию.
– Госпожа Йеннифэр стоит у вербы… Обрывает листики и даже не смотрит на Геральта… А Геральт, опустив голову, стоит рядом. И что-то говорит. Нет, молчит. Ой, ну и рожица у него… Ну и странная же…
– Все по-детски просто. – Лютик отыскал в траве яблоко, вытер о брюки и критически осмотрел. – Сейчас он просит простить ему всякие глупые слова и поступки. Просит простить за нетерпение, за недостаток веры и надежды, за упрямство, за ожесточение. За капризы и позы, недостойные мужчины. Просит простить за то, что когда-то не понимал, за то, что не хотел понять…
– Все это неправдивая неправда! – Цири выпрямилась и резким движением откинула челку со лба. – Все ты выдумал!
– Просит простить за то, что понял лишь теперь, – продолжал Лютик, уставившись в небо, а в его голосе послышались ритмы, свойственные балладам.
– Что хочет понять, но боится: а вдруг да не успеет… И может даже быть, что не поймет уже. Извиняется и просит прощения… Прощения… Хм… Значения… Сомнения-Предназначения. Все банально, холера…
– Неправда! – топнула ногой Цири. – Геральт вовсе так не говорит. Он… он вообще молчит. Я же видела. Он стоит там с ней и молчит…
– В том-то и состоит роль поэзии, Цири. Говорить о том, о чем другие молчат.
– Дурацкая она, твоя роль. Все ты выдумываешь!
– И в этом тоже состоит роль поэзии. Ой, я слышу у пруда возбужденные голоса. А ну выгляни быстренько, взгляни, что там деется.
– Геральт, – Цири снова заглянула в щель, – стоит, опустив голову. А Йеннифэр страшно кричит на него. Кричит и размахивает руками. Ой-ей… Что бы это значило?
– Детский вопрос. – Лютик снова глянул на плывущие по небу облака. – Теперь она просит у него прощения.
я не одинок. у меня раздвоение личности... так что нас трое... нас уже четверо
Не пойму, верно. Никогда. Но в чем дело, знаю. Ваши значительные, ваши великие дела, ваши войны, ваша борьба за спасение мира… Ваша цель, которая оправдывает средства… Прислушайся, Филиппа. Слышишь голоса, крики? Это коты дерутся за свои великие дела. За абсолютную власть над кучей отбросов. Это не шутки, там льется кровь и летят клочья шерсти. Там идет война. Но мне в высшей степени наплевать на все эти войны, кошачьи и твои.
я не одинок. у меня раздвоение личности... так что нас трое... нас уже четверо
— Что касается тебя, то у тебя есть выбор. Тебя могут заставить действовать по моему приказу… Над последствиями непослушания не вижу смысла рассусоливать. Послушание, разумеется, будет щедро вознаграждено. Или же ты можешь оказать мне платную услугу. Заметь, я не сказала: «Могу тебя купить», потому что решила не уязвлять твоего ведьмачьего самолюбия. Согласись, разница колоссальная? — Размеры этой разницы как–то ускользнули от моего внимания.
— Так уж ты постарайся быть повнимательнее, когда я говорю с тобой. Разница, дорогой мой, состоит в том, что купленному покупатель платит по собственному усмотрению, а оказывающий услугу цену назначает сам. Ясно?
я не одинок. у меня раздвоение личности... так что нас трое... нас уже четверо
Недавно, работая на цветочной клумбе в своем дворе в Америке, я увидел своих соседей, выгуливающих свою собаку, и уже возвращающихся домой. Они остановились пообщаться со мной. Во время нашей дружеской беседы я спросил их маленькую дочку, кем она хочет быть, когда вырастет. Она сказала, что когда-нибудь хотела бы стать президентом США. Ее родители, оба либеральные демократы (сторонники Демократической партии прим.), стояли рядом, поэтому я спросил ее: "Если бы ты стала президентом, что бы ты сделала в первую очередь?". Она ответила: "Я бы обеспечила едой и жильем всех бездомных". Ее родители светились от гордости. "Здорово, это достойная цель!" - сказал я. - "Но чтобы сделать это, ты не должна ждать, пока станешь президентом". "Что вы имеете в виду?" спросила она. И я сказал ей: "Ты можешь прийти ко мне домой и подрезать траву, выдернуть сорняки, подмести дорожки, и я заплачу тебе $50. Потом я отведу тебя к продуктовому магазину, где часто можно встретить бездомного мужчину, и ты дашь ему эти 50 долларов на покупку еды и нового жилья. Как насчет того, чтобы сделать такую замечательную вещь?". Она обдумывала это несколько секунд, потом посмотрела мне прямо в глаза и спросила: "А почему этот бездомный не может прийти к вам и проделать всю эту работу, и вы тогда заплатите ему эти 50 долларов?". Я сказал ей: «Добро пожаловать в Республиканскую партию!". Ее родители больше со мной не разговаривают
Несколько коротких и очень поучительных историй Шел однажды мужик по дороге. Вдруг видит — прямо на обочине лежит гонорея. Хорошая такая, нарядная вся и улыбчивая. Мужик и говорит ей: -Гонорея, а гонорея, пошли со мной? А гонорея отвечает ему игривым голосом: -А чего ж не пойти? Пойдем, конечно. Сунул мужик гонорею себе в штаны и пошел дальше. Вдруг видит, на земле гандон валяется. Крепенький такой, упругий да жизнерадостный. Хотел мужик мимо пройти, да гандон его вдруг окликнул: - Мужик, а мужик, возьми меня с собой. Вместе-то нам весе...читать дальше (еще 4232 символов) >>лее будет. А мужик ему и отвечает: -А чего ж не взять-то. Пошли, конечно. Запрыгнул гандон мужику на шею и пошли они дальше. Идут они, идут, и видят – на земле геморрой валяется. Добротный такой, солидный на вид. Мужик обрадовался и говорит ему: -Геморрой, а геморрой, пошли со мной вместе? Геморрой и отвечает: -Пошли, конечно, чего ж не пойти, — и вцепился мужику прямо в задницу. Это уж потом мужик понял, что подобрал гонорею, гандона и геморрой. А сперва-то он думал, что нашел любимую женщину, хорошего друга и престижную работу.
*** У одного мужика дома был свой собственный портал в другой мир. Каждый вечер он проходил через заветную дверь, оставляя позади пиздливую жену, надоедливых детей и собаку-засерю. В том мире он был единственным человеком на земле. Никто его не дергал, не ссал в уши, не тянул срать на улицу. Поэтому этот мир был прекрасен. Мужик наслаждался покоем. Но когда его ноги совсем отекали, и он переставал их чувствовать, ему приходилось подниматься с толчка, вытирать жопу, открывать волшебную дверь и возвращаться обратно в мир суеты и беспокойства.
*** Один мужик взял лист бумаги и написал на нем большими буквами слово «ГОВНО». Причем написал с таким подтекстом, что оно, мол, кругом и повсюду. Написал и сидит, такой, радуется. Пять букв, и ни одной ошибки. Перечитал, смакуя, и понял, что текст оставляет своеобразное послевкусие. А это, как он знал, является неизменным признаком хорошего текста. Обрадовался мужик еще больше и решил показать свое творение людям. Люди прочитали и сказали ему: - Мужик, ты гавно написал. Реальное такое говнище. Отруби себе пальцы и хуй. Не пиши больше и не размножайся. - Злые вы, блять, уебки черствые, — возмутился мужик, — и в литературе нихрена не понимаете. И ушел с гордо поднятой головой писать слово «ХУЕТА».
*** Жил да был один мужик. Жил не то чтобы очень хорошо, но и не очень плохо. Но самому мужику казалось, что живет он непозволительно хорошо. Поэтому однажды мужик взял и вырвал себе правый глаз. Жизнь сразу резко ухудшилась. Но мужик не расстраивался и не унывал. «Я же сильный», — подумал он. «Я справлюсь». Со временем он действительно как-то пообвыкся и жизнь его худо-бедно наладилась. Тогда он взял и отрезал себе правую руку. После этого проблемы хлынули на мужика хлестким поносным ливнем. Мужик крепился. Жестко бился с жизнью оставшейся левой рукой. И все повторял сквозь крепко стиснутые зубы: «Я сильный, я справлюсь». Постепенно он приноровился к жизни калеки, и ему стало казаться, что всё идет не так уж и плохо. Тогда он взял и отрезал себе левую ногу. Жить стало ну просто пиздец как тяжело. Простейшие дела превратились в серьезные проблемы. Мужик корчился и извивался как пидар в аду. И все бормотал себе под нос «Я сильный. Я справлюсь» И ведь приспособился постепенно. И вот сидит он и думает: «Я справился. Я сильный. Я ооочень сильный». «А кто сильный, того жизнь бьет сильнее», — снова подумал он, косясь на свои непозволительно большие яйца.
*** Один мужик был охуенным стрелком. Да что там охуенным… Лучшим в мире. Он мог стрелять и на бегу, и с двух рук, и из-под жопы в прыжке, и дроча одной рукой вприсядку. И всегда попадал точно в цель. Вот только никто в мире про это не знал. И сам мужик этого тоже не знал. Потому что за всю свою жизнь не сделал ни одного выстрела.
*** Пришел как-то раз мужик покататься на карусели для взрослых. А там все было вообще для взрослых. Никаких тебе лошадок и машинок. Просто круглая такая платформа, и на ней офисные стулья к полу привинчены. А напротив карусели большой такой деревянный щит с надписью «Понедельник» Сел мужик на свободный стул, пристегнулся и понеслось веселье. Сперва карусель вращалась без особой спешки. Потом обороты стали нарастать. Карусель крутилась всё быстрее и быстрее. Мужики сидели на своих стульях, крепко сжав зубы и делали вид, что получают удовольствие. А перед их глазами мелькало слово «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник». Иногда кто-нибудь из пассажиров, охуев от всей этой круговерти, падал со стула и, сдержанно рыгая, полз блевать в ближайшие кусты. Карусель останавливалась, на освободившееся место садился новый пассажир, и аттракцион продолжался.
я не одинок. у меня раздвоение личности... так что нас трое... нас уже четверо
«Люди сами не знают чего они хотят, пока им это не покажешь.» Джобс
Бурение земли в поисках нефти? Вы имеете в виду, что надо сверлить землю для того, чтобы найти нефть? Вы сошли с ума. (ответ на проект Эдвина Дрейка, 1859)
Знающие люди прекрасно осведомлены о том, что голос невозможно передать через провода. Даже если бы это было возможно, пользы от этого не было бы никакой. (The Boston Post, 1865)
Теория Луи Пастера о микробах — смешная фантазия. (Пьер Паше — профессор психологии университета Тулузы, 1872)
Живот, грудь и мозг всегда будут закрыты для вторжения мудрого и гуманного хирурга. (Сэр Джон Эрик Эриксен — британский врач, назначенный главным хирургом королевы Виктории, 1873)
Устройство под названием «телефон» имеет слишком много недостатков, чтобы всерьёз говорить о нём как о средстве связи. Никакой ценности это устройство для нас не представляет. (служебное письмо сотрудника Western Union, 1876)
Американцам может и нужен телефон, а нам — нет. У нас достаточно мальчиков-посыльных. (Сэр Уильям Прис, главный инженер Управления почт, 1878)
Летающие машины, весом тяжелее воздуха невозможны! (Лорд Кельвин — президент Королевского Общества, Royal Society, 1895)
Все, что могло быть изобретено, уже изобрели. (Чарльз Дьюэлл — специальный уполномоченный американского Бюро Патентов, 1899)
Самолеты — интересные игрушки, но никакой военной ценности они не представляют. (Марешаль Фох, профессор, Ecole Superieure de Guerre)
Этой тарахтелкой можно пугать беременных кошек, но какой прок от неё в бою? (генерал Китченер о первом танке, 1915)
Эта музыкальная коробка без проводов не может иметь никакой коммерческой ценности. Кто будет оплачивать послания, не предназначенные для какой-то частной персоны? (партнеры ассоциации Davclass Sarnoff в ответ на его предложение инвестировать проект создания радио, 1920)
Профессор Годар не понимает отношений между действием и реакцией, ему не известно, что для реакции нужны условия более подходящие, чем вакуум. Похоже, профессор испытывает острый недостаток в элементарных знаниях, которые преподаются еще в средней школе. (передовая статья в газете New York Times, посвященная революционной работе Роберта Годара на тему создания ракеты, 1921)
Да, кого, к чертям, интересуют разговоры актеров? (реакция H.M. Warner — Warner Brothers на использование звука в кинематографе, 1927)
Думаю, что на мировом рынке мы найдем спрос для пяти компьютеров. (Томас Ватсон — директор компании IBM, 1943)
ENIAC состоит из 18000 электронных ламп и весит 30 тонн. Однако компьютеры будущего, возможно, будут состоять из всего лишь 1000 электронных ламп и весить всего 1,5 тонны. (Popular Mechanics, март 1949)
Пылесосы на атомной энергии, возможно, появятся уже через 10 лет. (Сэр Алекс Левит, президент и основатель компании по производству пылесосов Lewyt Corporation, 1955)
Я изъездил эту страну вдоль и поперек, общался с умнейшими людьми и я могу вам ручаться в том, что обработка данных является лишь причудой, мода на которую продержится не более года. (редактор издательства Prentice Hall, 1957)
Потенциальный мировой рынок копировальных аппаратов вместит не более 5000 единиц. (IBM основателям компании Xerox, 1959)
Нам не нравится их звук и, вообще, гитара — это вчерашний день. (Decca Recording Co., отклонившая запись альбома группы the Beatles, в 1962)
Но, что может быть полезного в этой штуке? (вопрос на обсуждении создания микрочипа в Advanced Computing Systems Division of IBM, 1968)
Ни у кого не может возникнуть необходимость иметь компьютер в своем доме. (Кен Олсон — основатель и президент корпорации Digital Equipment Corp., 1977)
640КБ должно быть достаточно для каждого. (Билл Гейтс, 1981)
Нам никогда не удастся создать 32-битную операционную систему. (Билл Гейтс на презентации MSX, Machines with Software eXchangeability — название стандарта для бытовых компьютеров 1980-х годов)
100 миллионов долларов — слишком большая цена за Microsoft. (IBM, 1982)
Я верю в то, что OS/2 суждено стать самой значимой операционной системой и, возможно, программой на все времена. (Билл Гейтс в предисловии к руководству пользователя OS/2, 1987)
Многие говорят о том, что в 1996 году и без того быстрый темп распространения доступа в Сеть по всему миру только ускорится. Но лично моё мнение такое: взлёт популярности интернета в 1996 завершится полным крахом. (Роберт Меткалф, основатель 3Com и изобретатель Ethernet, 1995)